7 ноября сего года побывал я на Красной площади, на параде… Вообще-то назывался он Торжественным маршем и был посвящен 70-й годовщине парада 7 ноября 1941 года.
Пригласительный билет мне вручили как фронтовику и участнику обороны Москвы. Имея по этой части солидный опыт, я надёжно утеплился — утро выдалось холодное – минус 9 градусов по Цельсию — и даже взял с собой надувную подушечку, чтобы теплее сидеть. Однако сидеть было негде – стулья, снабженные пледами и чем-то еще, предназначались только для участников того, исторического парада, что было разумно, ибо все они люди очень пожилые, если не сказать старые, даже по сравнению со мной, которому восемьдесят пять. Но для того парада я тогда еще годами не вышел — моё место было на крыше, в составе МПВО – отряда местной противовоздушной обороны… Но это, в основном, по ночам – днем мы или рыли противотанковые рвы на подступах к Москве, или строили баррикады на ее окраинах, или собирали у населения шанцевый инструмент, а потом и лыжи для вновь созданных лыжных батальонов, каковых до того момента не существовало…
То, что сидячего места мне не полагалось, оказалось весьма продуктивным – я не стал стоять среди публики на трибуне, а выдвинулся к самому краю брусчатки и занялся своим профессиональным делом – стал снимать всё происходящее… Нужно сказать, что мне довелось снимать парады и демонстрации на Красной площади многие годы, но всегда моим рабочим местом были верхние точки – Спасская башня, Василий Блаженный или ГУМ. Холодрыга там наверху всегда была жуткая, даже на майские праздники, не говоря уже о ноябрьских, и мы – фотокоры — брали с собой термосы, в которых кофе было усилено коньяком. Дело в том, что являться надо было не позднее восьми утра в Фотохронику ТАСС, располагавшуюся на Никольской, тогда улице 25 октября. Тут сотрудники «девятки» — службы кремлевской охраны – проверяли нашу аппаратуру и самих нас на предмет благонадежности. После этой процедуры нас разводили по точкам (и там «пасли»), было это, обычно, около половины девятого, и нам приходилось полтора часа дожидаться на холоде начала парада…
А теперь вот заявился за полчаса, да еще имея в запасе пятнадцать минут. Стоял я на отшибе, рядом со мной был операторский телевизионный кран, который, правда, иногда мне мешал – перекрывал кадр, но я быстро к нему приладился, а больше меня никто не беспокоил – не спрашивали, кто я такой, не требовали предъявить документы… Ну, просто полная свобода!
Так прошла моя первая съемка на уровне земли, прошла, как я считаю, «на уровне». И повторяю – никто меня не побеспокоил. Словом, пришли другие времена…
