За ужином адмирал выпил две стоп­ки водки. Заказывая третью, он сде­лал скорбное лицо и доверительно шепнул официантке:

—   Лечусь, простыл, продуло…

Та в ответ наморщила маленький носик и сочувственно закивала, но ей так и не удалось припомнить, чтобы он за весь день хотя бы раз чихнул.

Адмирал был общителен, доброду­шен и словоохотлив. Еще торчал за кормой острый   шпиль   московского речного вокзала, а он уже перезнакомился почти со всеми обитателями верхней палубы. И вскоре все мы зна­ли, что пароход, на котором путешест­вуем, очень старый и назывался преж­де «Императрица Мария Феодоров­на», что адмирал — потомственный волгарь и сейчас едет в отпуск в ма­ленькое волжское сельцо, лежащее на самом берегу, неподалеку от прис­тани Переборы.

Всё следующее утро адмирал охот­но рассказывал всякие интересные истории и отвечал пассажирам на все их вопросы по морской части. Словом, он сразу стал нашим общим любим­цем.

К полудню пароход подошел к Пе­реборам, где на дощатой пристани только и было встречающих, что ад­миральша — немолодая женщина с добрыми морщинками у глаз, и ма­ленькая сухонькая старушка с буке­тиком полевых цветов. Адмирал подхватил свой чемодан­чик, со всеми попрощался, сбежал на дебаркадер, трижды расцеловался с матерью и женой, и они зашагали по скрипучим мосткам на берег.

Вслед ему летели пожелания при­ятного отдыха и всякие добрые, но совершенно смешавшиеся в разного­лосье слова прощания. Все пассажи­ры сгрудились на одном борту, отчего пароход изрядно накренился, и капи­тан вынужден был громогласно при помощи рупора призвать всех к по­рядку. Но никто не пожелал перейти на другой борт — всем хотелось про­водить адмирала. А тот уже ступил на берег, где у самых мостков стояла телега, запря­женная маленькой пегой лошаденкой с завязанным в узел хвостом. На те­леге сидел белобрысый мальчишка и, вытягивая по-гусиному шею, нетерпеливо поджидал важного гостя. Ког­да адмирал подошел достаточно близко, он лихо соскочил с те­леги и, бросив ладонь к воображаемо­му козырьку, гаркнул:

— Здравия желаем!

Адмирал оторопело пожал ему ру­ку и, видимо, только тут обратил вни­мание на этот не вполне подобающий его чину транспорт. Оглянувшись, он увидел, что на пароходе кое-кто начал улыбаться.

Момент был критическим. Мы ждали — что будет.

И тут адмирал с неожиданной для его возраста и комплекции легкостью взобрался на телегу. Взял у парень­ка вожжи.

— Но, милая! Полный вперед!

По берегу, подпрыгивая на ухабах, ехал в родную деревню адмирал.

 

P.S.  Этот мой маленький рассказик был напечатан в газете «Голос Родины», предназначенной для наших соотечественников за рубежом. Шел 1978 год и всё, что писалось тогда «на экспорт», должно было быть идейно выдержанным, демонстрирующим, что у нас всё благостно и благородно.

Поэтому моё сочинение было соответственно отредактировано. Сменили заголовок — у меня был другой – «Честь адмирала», а главное – совершенно изменили концовку. После слов «мы ждали, что будет» мой текст был такой: «Адмирал растерянно оглядывался по сторонам, видимо, искал достойный выход из создавшейся ситуации. И тут он увидел катер, пришвартованный с торца пристани, мельтешащего в нём человека в полосатой тельняшке и надпись: «Спасательный». С неожиданным для его возраста проворством он туда устремился…

     Через несколько минут катер, описывая крутую дугу, обогнул наш пароход, унося вверх по течению в родное село адмирала с семейством… А по берегу, подпрыгивая на ухабах, катилась телега, и белобрысый мальчишка покрикивал на пегую лошадёнку с завязанным в узел хвостом…

     Честь адмирала была спасена!»

 

Я-то описал всё так, как оно происходило на самом деле в далеком 1957 году. И свидетельством тому – моя фотография, на которой адмирал, не то отдает честь, не то придерживает рукой фуражку с шитым золотом козырьком…